Дурдом

(комедия)

В.Айсин

Моим родителям

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

НАПОЛЕОН СЕМЕНЫЧ — ПОСЛЕДНИЙ ПАЦИЕНТ

ЭНИКЕЙ — БЫВШИЙ ХАКЕР

ТОВАРИЩ БУХАРИН, ВПОСЛЕДСТВИЕ ТОВАРИЩ КИРОВ — БОЛЬШЕВИК

МАТВЕЕВНА — МЕСТНАЯ СТАРУШКА

ВИТЯ — БУХГАЛТЕР

ОЛЯ — ЕГО ЖЕНЩИНА

ВОВА — БИЗНЕСМЕН

ТАНЯ — ЕГО ЖЕНЩИНА

МЕНТ

МЕНТОВКА

МИТЯ — БОМЖ, ОН ЖЕ ДМИТРИЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ — ПРОВЕРЯЮЩИЙ

(Витю, Вову и Мента играет один актер, Олю, Таню и Ментовку — одна актриса.)

Большая комната слегка казенного вида. Посредине — большой прямоугольный стол, на нем только телефон. Слева дверь, ведущая во внутреннее помещение. Возле двери висит рында. Справа входная дверь с закрывающимся смотровым окошком. На стенах три по-разному оформленных портрета — Линус Торвальдс (создатель операционной системы Линукс), Ленин и Эйген Блейлер (изобретатель шизофрении).

Эникей (моет пол со шваброй, приговаривает). ...Кому Татор, а кому Лятор... Кому Лятор, а кому Татор...

С улицы входит Наполеон Семеныч. Устал, замерз.

Эникей. Ноги!.. (Суетится вокруг Наполеона Семеныча, помогает ему раздеться.) Куда тебя понесло в такую погоду, скажи на милость? Или это уже в манию превратилось?..

Наполеон Семеныч. Ничего... Пусть будет мания.

Эникей. И много нынче мания денег приносит?

Наполеон Семеныч. Много. На три бутылки пива хватило.

Эникей. Господи! У нас припасов — до самой весны. Сидел бы дома. А ты сопли морозишь ради трех бутылок пива...

Наполеон Семеныч садится за стол, Эникей домывает пол.

Наполеон Семеныч. Зато конкуренция в такой мороз — минимальная. Все юродивые на печках лежат — чаем пузо греют.

Эникей. Ты меня, Наполеон Семеныч, прости за прямоту и принципиальность. Врожденную. Но бизнес твой — невыгодный. Сам посуди — работы много, а толку чуть. Три бутылки пива! Это прибыль? Это слезы!

Наполеон Семеныч. Да бог с ней, с прибылью. Я же не ради денег, а ради счастья на земле...

Эникей (домыл пол). Хорошо! Сейчас будем обедать. Или сначала пивка?

Наполеон Семеныч. Пивка!

Эникей (присаживается к столу). Тебе, Наполеон Семеныч, нужно серьезно поработать над маркетингом, понимаешь? Над имиджем... и позиционированием своего предприятия на рынке услуг.

Наполеон Семеныч. Ого! Это как?

Эникей. Ну вот что ты сейчас изображаешь? Просто стоишь на паперти и все? В средне-потрепанной одежке. И все?

Наполеон Семеныч. Я черные очки еще надеваю.

Эникей. Зачем? А, понятно. Чтобы у потребителя, то бишь подателя милостыни, ассоциироваться с котом Базилио...

Наполеон Семеныч (кивает). Ассоциироваться...

Эникей. Понятно. Песни жалобные поёшь?

Наполеон Семеныч (пожимает плечами). Так... "Разлука, ты, разлука..." В основном.

Эникей. Ну вот! Надо мне поработать над тобой. Одежда должна быть похуже. То есть дорогая, но очень сильно поношенная. Щетина! Тебе нужно отпустить щетину — трехдневную, как у Микки Рурка...

Наполеон Семеныч. Это нищий?

Эникей. Да, американский. Очки... Очки должны быть треснутые... Дай-ка я тебе их расколю...

Наполеон Семеныч. Не дам.

Эникей. Или лучше пусть это будут пенсне...

Наполеон Семеныч. Черные пенсне?

Эникей. Замечательно! Черные пенсне. Так. И еще нужен шрам!

Наполеон Семеныч. Не надо.

Эникей. Гримом. Не настоящий. Гримом нарисовать. Где-нибудь на шее.

Наполеон Семеныч. Эникей, дружок, ты бредишь.

Эникей. Ничуть. Теперь репертуар... Репертуар, в общем-то, у тебя в порядке. Только расширить бы. Попса не пойдет. Лагерные песни тоже стали уже попсой... Надо поискать старые забытые народные песни. Вот слезу гонят! (Поет.)

Иркутские края ли да заборы.
Оне нам головы крушат...

Наполеон Семеныч. Как ты странно мой нищенский промысел подвывернул... Маркетинг...

Эникей. А ты попробуй! Увидишь как подскочит прибыль! Попробуй!

Наполеон Семеныч. Да не нужна мне твоя прибыль! Мне бы на пиво заработать, с народом пообщаться. Это же удовольствие, а ты прибыль-прибыль.

Эникей (обиделся). Да ну тебя. Я ему про дело, а он про удовольствие...

Наполеон Семеныч. Ладно, зови Бухарина. Будем пиво пить.

Эникей открывает левую дверь, бьет в рынду и садится к столу. Входит заспанный товарищ Бухарин, почесывается.

Т.Бухарин. Че звали?

Наполеон Семеныч. Как насчет пивка?

Т.Бухарин. Хоть мне и не нравится твое, Наполеон Семеныч, заигрывание с клерикалами, но пива я выпью.

Эникей. Господа!.. Ну и ты, товарищ Бухарин... Вы никогда не задумывались, что коммунистический принцип "Цель оправдывает средства" — это просто элементарная беспринципность?

Т.Бухарин (ухмыляется). Ты, товарищ Эникей, опять хочешь меня в дискуссию втянуть?

Эникей. Ни боже упаси. Это так — мысли вслух.

Т.Бухарин. Вот когда я жил у одной богатой женщины на даче — она мне каждый день — бутылочку пива. Это кроме еды. И работа была ерундовая — листья сгрести, ветки обрезать...

Эникей. Да, в батраках хорошо живется...

Т.Бухарин (вскакивает). Не смей, контра! Слышишь, не смей!..

Наполеон Семеныч. Все, ребята! Хватит! Надоели уже ваши перебранки.

Т.Бухарин. Да ну его... Западножополиз! Маркетинг, парамошин, лизинг... Тьфу!..

Эникей (под Ленина). Товарищи! Больше лизинга — хорошего и разного!

Т.Бухарин недобро смотрит на Эникея.

Эникей. Всё! Молчу-молчу.

Звонит телефон. Все вздрагивают, но никто не берет трубку.

Т.Бухарин. Это чего еще такое?

Телефон звонит снова и снова. Наконец Эникей берет трубку.

Эникей. Да? Алло? Да! Нет! Да! Нет! Минуточку, сейчас позову. (Обходит вокруг стола, снова берет трубку, говорит, изменяя голос.) Алло! Да! Конечно... Понятно... И... Ага, хорошо. (Кладет трубку и пустыми глазами смотрит в стену.)

Пауза.

Т.Бухарин (шепотом). Что это было, товарищ Эникей?

Наполеон Семеныч (щелкает пальцами у Эникея перед лицом). Эникей! Что это было?

Т.Бухарин легонько дергает Эникея за рукав.

Эникей (очнулся). Что?

Наполеон Семеныч. Что это было?

Эникей. Что было?

Наполеон Семеныч. Ну, звонок. Кто звонил?

Эникей. Всё!

Наполеон Семеныч. Что всё?

Эникей. Все пропало!

Наполеон Семеныч. Что пропало? Говори же толком,наконец!

Эникей. Все пропало. К нам едет ревизор. Собственно, уже выехал.

Т.Бухарин (ухмыляясь). Чё, инкогнито?

Эникей. Вот именно!

Наполеон Семеныч. Эникей, если ты немедленно не расскажешь, кто звонил и зачем, я тебя поколочу.

Эникей (задумчиво). Надо было поставить автоответчик: "Это дурдом. Шизофреники вяжут веники, параноики рисуют нолики. Главврач сбежал..."

Наполеон Семеныч. Я начинаю. (Бьет Эникея кулаком в плечо.)

Эникей. А? Да. Звонили из Минздрава. Попросили главврача. Сказали, что к нам едет проверяющий... Ревизор... Чиновник...

Т.Бухарин (свистит). НИ-ФИ-ГА-СЕБЕ!

Наполеон Семеныч. Проверяющий? Какой проверяющий? Какого черта ему от нас надо? Им всем от нас надо какого черта?!

Т.Бухарин. И что он собирается проверять? Психов по головам считать?

Эникей. Я думаю, всякую бухгалтерию. Отчетность... Бумажки.

Т.Бухарин. Мы пропали. Они нас разгонят и посадят в тюрьму. Потому что власть эта — антинародная.

Эникей. Надо смываться. Или что?

Т.Бухарин. Товарищи! Уходим в подполье!

Наполеон Семеныч. Ага! Дурдом на нелегальном положении. Содом с геморроем!

Т.Бухарин. Мы будем защищиться! (Вскакивает, убегает в левую дверь.)

Наполеон Семеныч. Ребята, надо спокойно все обдумать. Давайте не будем пороть горячку. Надо все обдумать.

Вбегает Т.Бухарин с ружьем, открывает оконце во входной двери и стреляет в него. По реакции остальных понятно, что он делает это уже не первый раз.

Эникей. Бухарин, сволочь, успокойся! Сядь! У нас заседание...

Т.Бухарин. Заседание?! Пока вы тут заседаете, они нас...

Наполеон Семеныч. Все, товарищ Бухарин, пожалуйста, успокойся.

Т.Бухарин садится за стол, повесив ружье на плечо.

Наполеон Семеныч. Итак! Надо что-нибудь предпринять. Есть у кого-нибудь разумные соображения... Товарищ Бухарин, поставить к стенке — это не разумное соображение.

Эникей. Можно отсидеться у Матвеевны!.. Отсидимся, а как они уедут — вернемся...

Наполеон Семеныч. Ну это уже что-то. Более-менее реальная идея. Еще?

Эникей. Я сейчас за обедом пойду — поговорю с ней.

Т.Бухарин. Только они приедут, а дурдом пустой. Что они подумают?

Наполеон Семеныч. Они подумают... Да, пустой дурдом — это нехорошо. Метафизика какая-то.

Эникей (глумливо). А дурдом должен быть полный людьми, шумный, веселый... переливающийся огнями... Как пароход "Титаник"...

Т.Бухарин. Есть идея!

Эникей (машет рукой). Поставить к стенке?..

Т.Бухарин. Нет! Нужно притвориться, что у нас нормальный дурдом! Совершенно обычный, нормальный...

Пауза.

Наполеон Семеныч. А что? Мне эта идея нравится.

Эникей. А мы психи?

Т.Бухарин. Да!

Эникей. А доктора, санитары?..

Т.Бухарин. Разбежались!

Наполеон Семеныч. Нет! Лучше назначим главврача, а санитаров вроде и не было. Дурдом-то маленький, сельский...

Т.Бухарин. Точно!

Эникей. А... А... Да нет, вроде все логично. А кто будет главврачом?

Т.Бухарин. Семеныч! Однозначно!

Наполеон Семеныч. Ребята, это такая честь для меня. И доверие... И ответственность... (Кажется, он сам не понимает, иронизирует он или говорит серьезно.)

Эникей. Ничего. Мы тебе доверяем.

Т.Бухарин. Тем более, Наполеон Семеныч, что ты — единственный оставшийся законный обитатель этого учреждения...

Наполеон Семеныч. Только с обратной стороны. С другой стороны баррикады...

Эникей. Ну и что? Просто ты сделал такую карьеру. Из психов дослужился до главврача. Это же здорово! Когда человек к чему-то стремится и добивается.

Т.Бухарин (поднимает палец). Плох тот псих, который не мечтает стать психиатром!

Эникей. А мы будем твои верные психи.

Наполеон Семеныч (машет рукой). Ну ладно.

Т.Бухарин. Товарищ Эникей! Дуй за обедом.

Эникей. А, ну да, я пошел.

Наполеон Семеныч. Попроси у Матвеевны халат белый — я у нее видел.

Эникей уходит.

Наполеон Семеныч. Что еще нужно главврачу?

Т.Бухарин. Молоточек.

Наполеон Семеныч. Прозрачные очки, ручка с золотым пером...

Т.Бухарин (подбегает к двери, кричит). Эникей! Попроси еще очки! (Возвращается.) А на счет золотого пера — не обессудь. Нетути!

Наполеон Семеныч. А больным, кстати, нужен диагноз. Ну это как легенда для разведчика. Вот я, когда поступил сюда... В одна тысяча девятьсот... девятьсот...

Т.Бухарин. Ну не важно.

Наполеон Семеныч. Да, неважно. Я был Наполеон! (Становится в позу Наполеона.) Я был (грозит кулаком) НА-ПО-ЛЕ-ОН! Пол мира трепетало... Целые народы... А мои верные маршалы: Мюрат... и этот... ну горбоносый...

Т.Бухарин. Неважно.

Наполеон Семеныч. Нет важно! Молчать! Важно! Даже главврач заикался, когда разговаривал со мной. И стучал... так ехидно стучал своим молоточком мне по коленкам. Ничтожество! Он сбежал потом. Трус! Дезертир! Если бы я его поймал, я бы расстрелял его без суда и следствия. По законам военного времени.

Т.Бухарин. Вот это правильно!

Наполеон Семеныч. И вот теперь я сам должен стать этим ничтожеством. Докторишкой... Какой абсурд! Какой позор! Какое унижение!

Т.Бухарин. Наполеон Семеныч! А можно я буду Наполеоном? Пожалуйста! Раз место освободилось... Ну временно.

Наполеон Семеныч. Можно, сынок. Теперь все можно. Такие времена настали...

Входит Эникей с кастрюльками и свертком под мышкой.

Эникей. Эй! Психи! Обед!

Наполеон Семеныч. Мы не психи! Я главврач, а он — Наполеон.

Т.Бухарин. Да, я Наполеон! (Поднимает палец.) Император!

Эникей. Вы, я вижу, тут время зря не теряли. (Ставит кастрюли на стол, разворачивает сверток.) Вот халат, Наполеон Семеныч, примерь-ка. Вот очки.

Наполеон Семеныч надевает халат и очки. Халат старый, мятый, не вполне белый. Очки треснувшие, одна дужка перевязана ниткой. Вид у Наполеона Семеныча довольно затрапезный.

Наполеон Семеныч. Ну как?

Эникей (вздыхает). Да. Не круто. Ты, Наполеон Семеныч, прости меня за правду. Ты похож скорее на ветеринара, чем на психиатра.

Т.Бухарин. Ничего, для сельской местности сойдет.

Наполеон Семеныч. Ладно. Давайте пообедаем.

Эникей раскладывает тарелки (он сегодня дежурный).

Эникей. Матвеевна нам еще одного компаньона нашла. Говорит, шел неведомо откуда, неведомо куда. Бомж, по-видимому. Еще немного и замерз бы насмерть. Под сараем у нее. Она его самогоном оттерла...

На улице слышен звук подъезжающей машины. Все замирают.

Эникей (шепотом). Ревизор!

Т.Бухарин (вскакивает, хватает ружье). Защитим родной дурдом!!!

Наполеон Семеныч. Стой! Не стреляй!

Т.Бухарин. Врешь — не возьмешь! (Стреляет в окошко в двери.)

Снова все замирают. Вдруг дверь резко распахивается, в ней появляется рука с пистолетом. Стреляет поверх голов.

Рука. На пол! Все на пол! Руки за голову! Не дышать! Стреляю!

Все падают на пол. Входит Витя, за ним Оля — тоже с пистолетом.

Витя. Лежать! (Отнимает ружье у т.Бухарина.) Так, это что еще за дробовик? Вы кто? Какая команда?

Т.Бухарин (лежа). Мы нечаянно. Мы больше не будем.

Витя. Заткнись! Молчать! Не дышать!

Эникей. Товарищ главврач! Скажите ему.

Витя. Молчать, я сказал! (Оле.) Смотри-ка, как распоясались банд-группировки... По лесу уже проехать нельзя. (Психам.) Откуда вы здесь взялись, братки?

Наполеон Семеныч. Мы не группировка. Мы не братки. Мы психиатрическая больница.

Витя (смеется). Ого! Банд-группировка психов — это круто. А ты пахан? Главный маньяк?

Наполеон Семеныч. Нет, я главврач. Мы не маньяки, товарищ ревизор. Это был случайный выстрел...

Витя. Хорошо. Я сейчас случайно быстро вас тут всех перестреляю и поеду дальше. Психи вы или не психи...

Оля. Может они и правда психи?

Витя. Конечно психи. Это же видно с первого взгляда. (Прохаживается по комнате.) Ладно, вставайте.

Все встают, жмутся в угол подальше от крутого ревизора.

Витя. Ну что, братаны?

Т.Бухарин толкает в бок Наполеона Семеныча.

Наполеон Семеныч. Здравствуйте! Я главврач — Наполе... нет! Николай Семенович.

Витя (оглядывает его с ног до головы). Что-то не больно ты на главврача похож... Больше на психа.

Наполеон Семеныч (пожимает плечами, разводит руками и делает еще массу других нелепых движений). Подают мало... то есть, в смысле зарплату задерживают... маленькая она... Финансирование, товарищ ревизор, вы же понимаете... Маркетинг, лизинг...

Витя. Вообще-то я не ревизор, а наоборот — бухгалтер. Да и то — бывший. Но сейчас это неважно.

Наполеон Семеныч (по-светски). Позвольте представить. (Показывая на т.Бухарина.) Наполеон. Диагноз... такой...

Т.Бухарин (прячась за спиной Наполеона Семеныча). Бонапарте...

Витя. Понятно.

Наполеон Семеныч (показывая на Эникея). А это... вот... (Заминка, заранее ведь не договорились.)

Эникей шевелит губами, стараясь что-то подсказать Наполеону Семенычу.

Наполеон Семеныч. Ну... это... Чекатило... Насильник и убийца... Диагноз такой.

Эникей. Нет, я не... ну, собственно...

Витя. А ты, значит, ихний доктор?

Наполеон Семеныч. Да.

Витя. Диагноз такой.

Наполеон Семеныч (испуганно улыбается). Ну, в целом, да, вероятно. Будете проверять бумаги?

Витя. Не-а. Не буду. (Проходится по комнате, бьет в рынду, показывает на внутреннюю дверь.) А там что?

Наполеон Семеныч (с готовностью). Там кабинет главврача и палата для пациентов. Пожалуйста, проходите.

Витя входит, за ним почтительно следуют Наполеон Семеныч и т.Бухарин.

Эникей (обращаясь к Оле, прикладывает палец к губам). Тш-ш-ш-ш... (Шепотом.) Не говорите им.

Оля (тоже шепотом, как и весь их дальнейший диалог). Что?

Эникей. Ничего не говорите.

Оля. Хорошо.

Эникей. Не скажете?

Оля. Нет.

Эникей. Хорошо.

Пауза.

Эникей. Хотите, я Вам почитаю стихи?

Оля (жалобно). Может не надо?

Эникей пожимает плечами. Пауза.

Эникей. Я не Чекатило.

Пауза.

Эникей. Я их всех обманул. А Вам скажу правду. Моя фамилия Торвальдс. Тш-ш-ш-ш... Пятнадцать лет назад меня выкрали агенты ЦРУ. Они меня отправили большим пароходом в Америку. Но агенты КГБ выкрали ящик, в котором я находился. И отправили сюда — в деревню Чапкино... Я слишком много знал. Слишком много...

Оля хочет потихоньку уйти. Эникей хватает ее за руку.

Эникей. Знаете? Они ставили на мне опыты! Они вживляли мне электроды... Сюда и сюда. Вам вживляли электроды?

Оля мотает головой.

Эникей. А мне вживляли. И еще кололи какие-то странные уколы. Толстой тупой иглой. Вот сюда. (Приспускает штаны на заднице.) Даже шрамы остались. Хотите потрогать? Дайте Вашу руку...

Оля пытается вырвать свою руку из руки Эникея. Входят Витя и остальные.

Витя. Так! Чекатило?!

Эникей (разинув рот от испуга). У меня там есть... шрам.

Витя. У всех там есть шрам! Тебя застрелить? Или просто нанести тебе черепно-мозговую травму? А?!

Эникей. Да... травму...

Наполеон Семеныч. Нет, прошу Вас, не надо. Это пациент. Он больной человек...

Оля. Витя, поехали отсюда, я этих психов боюсь...

Витя (кивает). Ладно, придурки. У меня там в джипе полный багажник баксов. Некогда мне тут с вами тусоваться. А то настоящий ревизор нагонит... (Оле.) Пошли.

Они быстро уходят. Слышен шум отъезжающего автомобиля. Немая сцена.

Т.Бухарин. Они уехали. Мы спасены?

Наполеон Семеныч. Какой-то странный этот ревизор.

Эникей. Зачем ему пистолеты и баксы?

Т.Бухарин. Он вообще не похож на ревизора...

Все в задумчивости садятся за стол.

Эникей (шепчет Наполеону Семенычу). Я забыл текст.

Наполеон Семеныч (отвечает шепотом). Будем импровизировать. (Громко.) Господа! К нам едет ревизор!

Эникей. Как ревизор?

Т.Бухарин. Как ревизор?

Наполеон Семеныч. Как ревизор?

Эникей. Как ревизор?

Т.Бухарин. Так ревизор!

Пауза.

Т.Бухарин. Как ревизор?

Пауза.

Наполеон Семеныч. Как-как! Да вот так!

Пауза.

Эникей. Кстати, Наполеон Семеныч, что за бредовая идея — назвать меня Чекатилой? Даже, знаешь, обидно...

Наполеон Семеныч. Прости, Эникей. Все произошло так неожиданно. Я просто растерялся. И мы ведь заранее с тобой не договорились. Какая у тебя будет легенда. Диагноз. Вот товарищ Бухарин — Наполеон... Бонапарт. А ты за обедом в это время ходил. А тут они как нагрянули... Прости.

Эникей. Товарищ Бухарин — Наполеон?! Какой ужас!

Т.Бухарин. Что значит ужас?! Я попросил бы!..

Эникей. Нет, это просто смешно. И грустно. Вы посмотрите — какой он Наполеон. Тем более Бонапарт.

Т.Бухарин. Обыкновенный!

Эникей. Это просто какое-то посмешище. Издевательство! Нам никто не поверит! Он же коммуняка — это видно за версту. Коммуняка, да еще с такой алкогольной фамилией, что просто все сразу понятно...

Т.Бухарин. Что тебе понятно?! Что тебе понятно?! Может ты сам хочешь быть Наполеоном?!

Эникей. Нет! Я не настаиваю! Но если Наполеон Семеныч не станет возражать, то я бы мог...

Т.Бухарин. Ага! Понятно! Ты Наполеон!.. Да какой же ты Наполеон?!

Эникей. Обыкновенный!

Т.Бухарин. Так вот что я тебе скажу. Демократический засранец не может быть Наполеоном! Никогда! По определению!

Эникей. Ага! А коммуняка со странной фамилией Бухарик... ой, простите, Бухарин — может! Да?!

Т.Бухарин резко встает и выходит во внутреннюю дверь.

Наполеон Семеныч. Сейчас придет с ружьем, и тогда всё.

Эникей (тихо). Тоже мне — Наполеон.

Наполеон Семеныч. Ну что вы завелись, как дети, ей-богу. Какая разница, кто будет Наполеоном. Все равно ведь это только для ревизора. А вообще-то Наполеон-то ведь я. Понимаешь? Пусть он побудет Наполеоном. Или можно даже по очереди... По очереди — это ведь справедливо?..

Эникей. Сам не знаю, что на меня нашло... Действительно, пусть он будет Наполеоном. Мне и не жалко совсем. Почти.

Входит т.Бухарин (без ружья). Все вздрагивают.

Т.Бухарин. Товарищи! Я имею сообщить вам важное известие...

Пауза.

Т.Бухарин. Я решил сменить фамилию. Впредь прошу называть меня товарищ Киров! Чтобы некоторым ползучим контрреволюционерам неповадно было...

Наполеон Семеныч. Хорошо, товарищ Киров.

Эникей. Час от часу не легче...

Т.Киров. Что ты сказал, товарищ Эникей?

Эникей. Я говорю — весьма приятно с Вами познакомиться, товарищ Киров.

Наполеон Семеныч. Присаживайся, товарищ Киров, сейчас будем обедать.

Т.Киров садится за стол.

Эникей (т.Кирову). Знаешь, мы поговорили... Решили, что лучше, если ты останешься Наполеоном. Временно. А я побуду кем-нибудь другим... (Наполеону Семенычу.) Только не Чекатилой.

Наполеон Семеныч. Конечно! Я ведь уже извинился. Ну вышло так... нелепо.

Т.Киров (улыбается). Спасибо, товарищи!

Эникей. А я буду...

С улицы входит Матвеевна, за ней — совершенно пьяный мужчина. Он в старых ватных штанах, гимнастерке времен Великой Отечественной войны с оторванными погонами, чунях, ватнике, дырявой вязаной шапке.

Матвеевна. Ну здравствуйте, хозяева.

Т.Киров. Привет, Матвеевна! Кого это ты нам привела?

Матвеевна. Вот — человек какой-то приблудился. У меня под сараем сидел. Чуть насмерть не замерз. Видать бомжик. Будет вам теперь в компанию.

Т.Киров подходит к новоприбывшему.

Т.Киров. Товарищ! Как тебя зовут?

Новоприбывший обнимает т.Кирова.

Т.Киров. Ну-ну, товарищ. Теперь все в порядке, все будет хорошо. (С трудом усаживает его на стул.)

Эникей. Матвеевна! Да он в сиську пьяный!

Матвеевна. Ну, милай, а чего же ты хотел! Что же... Он на ладан уже дышал. Вот я его и растерла... и внутрь дала принять... Главное — живой.

Новоприбывший. Митя! Мать...

Эникей. О! Кажется его зовут Митя.

Эникей садится перед новоприбывшим на корточки.

Эникей. Эй, друг! Тебя зовут Митя?

Митя улыбается, пытается обнять Эникея и падает вместе с ним на пол. Общими усилиями Митю возвращают на стул. Он сидя засыпает.

Матвеевна. Ну все, ребята. Я вам его с рук на руки сдала... Пойду. Одежка его у меня сушится — потом заберете. (У дверей останавливается, смотрит на Наполеона Семеныча, улыбается.) Ты прям как я в молодости. Когда в доярках была.

Наполеон Семеныч. Спасибо, Матвеевна. Без тебя мы бы давно уже здесь все перемерли...

Матвеевна. Да прям уж... (Уходит.)

Митя (просыпаясь). Мить! Мать... (Снова засыпает.)

Наполеон Семеныч. Да, похоже его действительно зовут Митей.

Эникей. Ничего, проснется — сам скажет.

Т.Киров. У Матвеевны такой самогон, что боже мой... Градусов шестьдесят. Нескоро он проснется.

Снаружи слышен звук автомобильного двигателя. Все замирают.

Наполеон Семеныч. Убил кого-то.

Т.Киров. Надеюсь.

Эникей. Товарищ Киров! Ты маньяк! Чекатило какое-то!

Снаружи раздается автоматная очередь, входная дверь распахивается, снова автоматная очередь.

Голос из-за двери. На пол! Алес! Шнель! На пол!

Все привычно падают на пол, кроме Мити — он сидит на стуле, спит.

Вова. Кто стрелял?

Наполеон Семеныч. Никто не стрелял. Вам показалось.

Вова. Так. Ну-ка встань! (Наполеон Семеныч встает, поправляет очки, одергивает халат.) Значит это ты стрелял...

Наполеон Семеныч. Нет. Никто не стрелял. Вам показалось.

Вова. Ага! Хорошо! Поиграем в партизан и гестапо. Таня, а ну прострели ему коленку — может память улучшится...

Таня прицеливается в колено Наполеону Семенычу.

Т.Киров. Это я стрелял! Товарищ ревизор, простите. Это нечаянно получилось. Я не хотел... Оно само.

Вова. Ну-ка встань!

Т.Киров (встает). Оно сломанное, ружье, товарищ ревизор. Поэтому и стреляет само. Когда само захочет, тогда само и стреляет...

Вова подходит к т.Кирову, тыкает его стволом автомата в живот.

Вова. Ты вот что, солдатик... Скажешь, где Витька — будешь жить. А не скажешь...

Т.Киров замирает с открытым ртом.

Наполеон Семеныч (испуганно). Товарищ ревизор, это недоразумение... Мы же лечебное заведение...

Вова. Где Витька — раз. Где Витька — два. Где Витька... (Передергивает затвор автомата, патрон падает на пол.)

Наполеон Семеныч. Не надо! Он больной! Он Наполеон! Он больше не будет!

Вова (опускает автомат). Все мы больные Наполеоны и больше не будем.

Наполеон Семеныч. Да, да, это правда.

Вова (Эникею). А ты чего разлегся? Вставай.

Эникей встает, прячется за Наполеона Семеныча.

Наполеон Семеныч. Может Вы хотите проверить отчетность... документацию... маркетинг... лизинг?..

Вова. Мне нужно знать где Витька. Следы ведут к вам. Поэтому сделаем так: кто первый скажет, тот поживет еще...

Таня. Остальных замочим.

Эникей (шепчет Наполеону Семенычу). Это предыдущий ревизор.

Наполеон Семеныч. Здравствуйте! Меня зовут Наполе... Николай Семеныч. Я главврач. Это (показывает на т.Кирова) Наполеон. Диагноз такой. Это (показывает на Эникея)... это... этот... ну Чекатило... Диагноз такой.

Вова доброжелательно кивает.

Таня (тычет стволом под ребра спящего Мити). А это?

Наполеон Семеныч. Это Митя.

Вова. Диагноз такой?

Наполеон Семеныч. Да. То есть, нет. Больной. Он только что пришел... поступил, так сказать. Мы еще не знаем его диагноза.

Вова (кивает). Молодцы! А где же Витя?

Эникей (шепчет Наполеону Семенычу). Это предыдущий ревизор.

Наполеон Семеныч (пожимает плечами). Не знаю. Надо посмотреть больничные листы... то есть, карточки. Если он у нас лежал, должна остаться запись... У него диагноз какой?

Вова. Бухгалтер!

Наполеон Семеныч (пожимает плечами). Э-э... не помню с таким диагнозом.

Таня. Вова! Эти психи держат нас за фраеров!

Вова подходит к внутренней двери. Таня тоже подходит. Они становятся в позы полицейских из боевиков.

Наполеон Семеныч. Пожалуйста, входите! Здесь у нас палата для больных и кабинет главврача...

Вова. Давай! (Пинком открывает дверь, наставляет автомат.)

Таня идет за Вовой с теми же полицейскими ужимками. Они скрываются в глубине помещения. Тишина, потом раздается автоматная очередь.

Таня. Показалось.

Вова. Ну что, док? Придется вас мочить, раз вы такие, блин, космодемьянские... (Снова передергивает затвор автомата, патрон падает на пол. Прицеливается в Наполеона Семеныча.)

Эникей (выходит вперед). Они уехали двадцать минут назад!

Вова. Ага. Куда?

Эникей пожимает плечами.

Вова (идет к двери). Ладно, живите, придурки.

Таня. Может лучше замочить?

Вова. Как хочешь... (Махнув рукой.) Да пойдем! Надо Витьку догнать.

Наполеон Семеныч. Товарищ ревизор! Куда же Вы?

Эникей (останавливает его). Наполеон Семеныч! Ты с ума сошел! Пусть едут.

Т.Киров. Мне кажется, что это тоже какой-то странный ревизор. Необычный какой-то...

Митя падает со стула на пол. Его поднимают. Т.Киров идет в палату, возвращается, докладывает.

Т.Киров. Они разбили окно. Прострелили. Надо законопатить, а то замерзнем.

Снаружи, где-то далеко, слышна стрельба.

Митя. Митя! Мать...

Эникей. Он ищет предыдущего ревизора.

Т.Киров. Конечно, с такими автоматами...

Наполеон Семеныч. Товарищ Киров! Вы опять стреляли! Мало того, что могли кого-нибудь убить, так ведь и нас они после этого чуть не убили!

Т.Киров (потупившись). Но ведь это контра, товарищ главврач! Чисто конкретная контра...

Наполеон Семеныч. Они контра, согласен. А ты!.. (Машет рукой.) Ты просто какой-то поп Гапон, прости господи...

Эникей. Бесполезно. Коммунисты погибают, но не умнеют...

Т.Киров виновато чешет репу и идет ремонтировать окно.

Эникей. Наполеон Семеныч! Ну что ж ты опять меня Чекатилой обозвал? Я же просил...

Наполеон Семеныч. Ой! Прости, дружок. Я... опять растерялся. Они так внезапно... с автоматами... Жуть. И потом, мы же так и не успели договориться, кто ты есть. Какой у тебя диагноз. Вот прямо сейчас скажи, какой у тебя диагноз?

Эникей. Да хоть какой. Только Чекатилой я быть не желаю. Хочу быть... Наполеоном!

Наполеон Семеныч. Ну, Эникей...

Эникей. Да-да. Знаю. Наполеон уже занят. Наполеон форточку конопатит...

Наполеон Семеныч. Да. Ну ты уж придумай кого-нибудь другого...

Возвращается т.Киров.

Т.Киров. Готово! Фанеркой забил.

Митя. Митя! Мать твою... (Открывает глаза.)

Наполеон Семеныч. Митя! Как ты себя чувствуешь?

Т.Киров. Ясно как. Бодун!

Митя пытается встать, Эникей его удерживает.

Наполеон Семеныч. Не волнуйся, Митя. Ты у друзей. Отдохни.

Эникей. Ему тоже нужен диагноз.

Наполеон Семеныч. Да, нужен. Митя, тебе нужен диагноз. Кем ты хочешь быть?

Митя. М-м-м-м!..

Наполеон Семеныч. М-м-м-м? Это что? Макиавелли?

Митя. М-м-м-м!..

Эникей. Монтескье?

Т.Киров. Машинистом паровоза?

Митя. М-м-м-м!.. М-м-министром!

Наполеон Семеныч. О! Прекрасно! Министром. Каким? Министром чего?

Митя. М-м-министром!

Наполеон Семеныч. Да, министром. Каким? Иностранных дел?

Митя мотает головой.

Т.Киров. Внутренних дел?

Митя мотает головой.

Эникей. Культуры?

Митя мотает головой.

Наполеон Семеныч. Так. Ну а каким? Митя! Каким министром ты хочешь быть?

Митя. Здарова... охранения!

Эникей. Фу, извращенец какой-то!

Наполеон Семеныч. Ну почему извращенец? Вполне нормальный диагноз — министр здравоохранения. Молодец, Митя! Так, ну хорошо, ребята. Давайте, наконец, пообедаем. А то с этими сумасшедшими ревизорами с голоду можно помереть...

Рассаживаются за столом.

Эникей. Митя! Садись с нами — обедать будем.

Митя. Здарова... охранения!

Эникей. Ну понятно. Мы тебе оставим — позже поешь...

Т.Киров. Надо ему воду на ночь поставить возле кровати...

Эникей. Бодун никого не щадит, правда, товарищ Киров?

Т.Киров. Наполеон Семеныч! Ну что он опять! Намеки какие-то подлые...

Эникей. Какие уж тут намеки. Был ты, товарищ, Бухарин, а стал ты, товарищ, Киров. Это самая что ни на есть конкретика.

Т.Киров (резко встает). Ну, контра!

Наполеон Семеныч стучит по столу.

Митя (кричит). Министром!

Наполеон Семеныч. Черт побери! Все! Прекратите!

Митя (кричит). Министром!

Наполеон Семеныч. Молчать! Всем молчать! Я главврач! Я главнее всех наполеонов!.. Всем молчать!

Митя (кричит). Министром!

Эникей. Дурдом.

С улицы доносится шум подъезжающего автомобиля.

Наполеон Семеныч. Господи Иисусе! Опять ревизор!..

Т.Киров пригнувшись, как при артобстреле, бежит в палату.

Наполеон Семеныч. Товарищ Киров! Стой! Не смей!

Эникей. Он нас всех погубит.

Т.Киров выбегает с ружьем. Наполеон Семеныч и Эникей преграждают ему путь.

Наполеон Семеныч (дергая за ружье). Я не-не-не... Я не-не-не... Тьфуй! Я! Не! Непротивленец! Но стрелять в человека, даже не спросив его диагноза... все-таки аморально! Отдай ружье!

Эникей. Товарищ Киров! Ты не Наполеон, а просто какой-то дурак!

Т.Киров. Сам дурак! И контра!.. Оппортунисты! Меньшевики! Гады!

Ружье выстреливает само. Все замирают, кроме Мити, которого разбудил звук выстрела.

Митя. Митя! Министром! (Снова засыпает.)

Снаружи раздается автоматная очередь, дверь распахивается.

Мент (кричит). Стволы на землю! Руки за голову!

Ментовка (кричит). Быстро! Стреляю без предупреждения! (Стреляет поверх голов.)

Т.Киров роняет ружье на пол. Все, кроме спящего Мити, поднимают руки.

Мент (Ментовке). Держи их на мушке

Мент отбрасывает ногой ружье в сторону Ментовки, расставляет всех, кроме Мити, лицом к стене — руки на стену, ноги шире. Обыскивает.

Ментовка. Они пустые. Без дроби. (Бросает их на пол.)

Т.Киров. Интересно, какая это белогвардейская сволочь повынимала дробь из моих патронов?

Мент. Ма-а-алчать! (Подходит к Наполеону Семенычу, тычет ему пальцем в спину.) Ты кто? Фамилия, год рождения, прописка, судимости?..

Наполеон Семеныч. Я?.. Главврач. Здравствуйте! Я главврач Наполе... Николай Семеныч.

Мент. Понятно. (Подходит к Эникею, тычет ему пальцем в спину.) Ты кто?

Эникей. Ой-ой! Щекотно. Я... я... этот... я... (чуть не плача) я Чекатило... Диагноз такой.

Мент. Понятно. (Подходит к т.Кирову, тычет в спину.) Ты кто?

Т.Киров. Я, товарищ, Наполеон. Диагноз такой. Наполеон. Больной. Мы не виноваты — оно само выстрелило.

Мент. Так. Документов нет. Патроны холостые. Наркотики? Оружие? Боеприпасы? Валюта? Драгоценности?

Наполеон Семеныч. Где?

Мент. Вот именно! Где?

Наполеон Семеныч. Не знаю. У нас нету.

Мент. Проверим.

Митя падает со стула.

Ментовка (подходит к нему). Ага! Труп!

Наполеон Семеныч. Он не труп. Он министр здравоохранения.

Мент. Ма-а-алчать!

Ментовка (трогает пальцем Митину сонную артерию, с сожалением цыкает зубом). Живой! Бухой!

Мент. Так! Главврача и министра оставляем. Чекатилу и Наполеона забираем — я где-то помню в ориентировке были такие кликухи... (Сковывает Эникея и т.Кирова между собой наручниками.) Пошли!

Наполеон Семеныч. Постойте, товарищи милиционеры!..

Менты молча уходят, подталкивая перед собой Эникея и т.Кирова.

Наполеон Семеныч. Господи! Господи-Господи... Что ж это творится?..

Вдали слышны звуки выстрелов.

Наполеон Семеныч. Господи...

Митя кряхтит, поднимается с пола.

Митя. Так! Что тут у нас? (Морщится от головной боли.)

Наполеон Семеныч. А, Митя. Беда у нас. Как ты себя чувствуешь?

Митя. Н-нормально. (Пошатываясь, садится за стол.)

Пауза.

Митя (стоящему Наполеону Семенычу). Садитесь, господа. Приступим (морщится)... блин!

Наполеон Семеныч (садится, вздыхает). Ох, горе-горе...

Митя (морщится). Так! Господа! Ну... Пожалуй приступим...

Наполеон Семеныч. Ох, горе горькое...

Митя (кивает, морщится). Так! Господа! Я собрал вас с тем, чтобы сообщить вам...

Наполеон Семеныч смотрит на Митю, разиня рот. Вдали слышны звуки выстрелов.

Митя (морщится). ...Я приехал к вам с проверкой из Минздрава. Зовут меня... Дмитрий Евгеньевич... Диагноз такой. Можно водички попросить?

Наполеон Семеныч. Есть рассольчик, Митя. Принести?

Митя кивает, Наполеон Семеныч тоже кивает и приносит из палаты кружку рассола. Митя выпивает ее.

Митя. Ой, как хорошо! Итак... На чем я остановился?

Наполеон Семеныч пожимает плечами.

Митя (морщится). Ладно. Начну сначала. Я приехал к вам с проверкой из Минздрава. Зовут меня... Дмитрий Евгеньевич... Можно еще рассольчику?..

Наполеон Семеныч кивает и приносит еще одну кружку рассола. Митя выпивает.

Митя. Ой, как хорошо! Все-таки жизнь не так омерзительна, как нам обычно кажется... На чем я закончил?

Наполеон Семеныч пожимает плечами.

Митя. Ладно. А где... пациенты?

Наполеон Семеныч. Милиция забрала.

Митя. Милиция? За что?

Наполеон Семеныч (пожимает плечами). За правду.

Митя. За правду? (Оглядывает себя.) А... Это не моя одежда.

Наполеон Семеныч. Твоя одежда у Матвеевны — сохнет. Она тебя нашла — у сарая. Она тебя спиртом оттерла, в сухое переодела... Она добрая у нас... Будь ты хоть воробушек, хоть зверь, хоть человек...

Митя. А... Ага. А... Так! Тогда я пойду к Матвеевне. Я не могу проводить проверку в таком виде.

Митя пошатываясь уходит.

Наполеон Семеныч. Вот и министр оклемался. Буду я теперь сам себе хоть Наполеон, хоть главврач... хоть Чекатило... А ребята на нарах...

Эникей (из-за дверей). Мы не на нарах, Наполеон Семеныч!

Наполеон Семеныч. Ой! Никак чудится? Или в голове какой переполох? Или аутизм метастазы распускает?..

Т.Киров (входит в комнату, за ним прикованный к нему Энткей). Это не метастазы! Это мы!

Наполеон Семеныч. Братцы! (Обнимаются.) Вас отпустили! Они разобрались...

Т.Киров. Нет! Мы сбежали!

Эникей. Совершили побег. Во!

Наполеон Семеныч. Как сбежали?!

Т.Киров. Вова догнал Витю, менты догнали Вову. И тут такое началось!..

Эникей. Ма-а-ачилово, короче!

Т.Киров. А мы как слонопотамы — как ломанулись!

Эникей. Как сиамские близнецы — как рванули!..

Наполеон Семеныч. Постойте! О, Боже! Они же будут вас искать!.. Преследовать.

Т.Киров (дергая прикованного Эникея, поднимает с пола ружье и патроны, заряжает ружье). Пусть ищут. Еще посмотрим кто кого...

Наполеон Семеныч. Товарищ Киров! Хочу напомнить, что в твоих патронах нету дроби.

Т.Киров (дергает закованной рукой руку Эникея). Это что же за такой фашист-пацифист повынимал дробь из моих патронов?!.. А?!..

Эникей. Если бы я не повынимал... Ты бы уже стал знаменитей Чекатилы! Сколько народу полегло бы?! А?!

Т.Киров. Но я-то — не Чекатило! Я — Наполеон! А вот ты!..

Наполеон Семеныч. Прекратите! Нужно подумать! Нужно решить что делать...

Т.Киров. Нечего решать! Защитим родной дурдрм с оружием в руках! И всё!

Эникей. Как ни странно, Наполеон Семеныч, в данном вопросе я с этим террористом абсолютно согласен. Нам нечего больше ловить... кроме своих цепей. Гвардия умирает, но не сдается!

Т.Киров и Эникей придвигают стол к двери и садятся перед открытым окошком с ружьем в руках.

Наполеон Семеныч. Вы сошли с ума! Я понял! Вы окончательно рехнулись!

Т.Киров. Потому и защищаем свой дурдом.

Эникей. Наполеон Семеныч, лучше скажи, что у нас еще есть из оружия?

Т.Киров. Молоток и ножовка!

Эникей. Не густо.

Наполеон Семеныч. Вы хоть дроби в патроны насыпьте.

Эникей. Нет! Еще убьет кого-нибудь. Лучше так.

Т.Киров. Можно мелкой насыпать. Только нету у меня больше дроби. Потому что один садист-альтруист ее повыковырял! (Дергает руку Эникея.)

Эникей. Хватит, товарищ Киров! Мы же теперь по одну сторону баррикады.

Наполеон Семеныч. Вы по одну сторону рассудка. По другую.

Т.Киров. Может поедим, а то в животе булькает.

Эникей. Тс-с-с! Кто-то идет.

Раздается стук в дверь. Все замирают (т.Киров с крышкой от кастрюли в руке).

Эникей (шепотом). Нас никого нет дома.

Стук повторяется. Кто-то пытается открыть дверь снаружи. Т.Киров роняет крышку. Все снова замирают. Снова стук в дверь.

Эникей. Кто там?

Митя (из-за двери). Кх-м! Дмитрий Евгеньевич. Откройте.

Т.Киров. Какой еще Дмитрий Евгеньевич? Мы такого не знаем. Идите вы... дальше своей дорогой.

Митя. Откройте.

Наполеон Семеныч. Это Митя! Откройте. Это же Митя!

Эникей. Ну так бы и сказал, а то — Евгеньевич.

Т.Киров и Эникей отодвигают стол от двери. Входит Митя. Он в дорогом пальто, с дипломатом.

Митя. Здравствуйте, господа!

Т.Киров (бурчит). Господ всех в семнадцатом к стенке поставили...

Митя. Так. Поставьте, пожалуйста, стол на место. (Раздевается — он в дорогом костюме с галстуком.) Приступим?

Эникей. Чего? К чему приступим?

Т.Киров (трогает Митин костюм). Митя, откуда у тебя такой дорогой костюм. Ты кого-то грабанул?

Митя. Давайте так — быстро и без лишней волокиты все проведем. За мной машина скоро заедет...

Т.Киров. Что проведем?

Митя. Проверку. Я из Минздрава. Проверяющий. Вас должны были предупредить.

Эникей. Кто? Ты?

Т.Киров. Ревизор!

Наполеон Семеныч. Ревизор?

Эникей. Ты же министр здравоохранения! Наш товарищ боевой!

Митя. Нет! Вы что-то путаете. Я пока еще, увы, не министр. Так, пожалуйста, уберите ружье, присаживайтесь.

Все, слегка офигевшие, садятся к столу.

Митя. Приступим? (Открывает дипломат, смотрит в свои бумаги.) Значит, главврач...

Наполеон Семеныч (поднимает руку). Я! Наполе... Николай Семеныч. (Надевает очки, принимает серьезный вид.)

Митя. Так, хорошо. И пациенты... Наполеон...

Т.Киров (поднимает руку). Это я! Я!

Митя. Хорошо. И... Еще один... Так (ведет пальцем по списку)... Еще один...

Эникей. Чекатило?

Митя. Нет. Вот... Еще один Наполеон.

Наполеон Семеныч. Как? Второй?

Митя. Да, второй. Тоже Наполеон.

Эникей. Это я! Я тоже Наполеон?! (Обнимает т.Кирова.) Видишь, я тоже Наполеон!

Т.Киров. Чушь! Как так? Два Наполеона?

Наполеон Семеныч. Может Наполеон Второй?

Митя. Да, два Наполеона.

Эникей (товарищу Кирову). Ладно, не ревнуй. Ты ведь тоже Наполеон.

Наполеон Семеныч. Так! Так! А я тогда кто?

Митя. Вы же главврач!

Наполеон Семеныч. А, ну да. Я Наполе... Николай Семеныч — главврач. Докторишка.

Митя. Ну и прекрасно. (Прячет бумаги, закрывает дипломат. Снаружи доносится звук подъезжающего автомобиля.) О! Мне пора! До свиданья, господа. (Уходит.)

Пауза.

Эникей. От нас уехал ревизор.

Т.Киров. Как ревизор?

Наполеон Семеныч. Какой я главврач?! Я — Наполеон! Я — Наполеон!! (Собирается куда-то идти.)

Эникей и т.Киров держат его и успокаивают.

Эникей. Все, Наполеон Семеныч. Все закончилось. Ревизор уехал. Менты и бандиты перестреляли друг друга. Все хорошо.

Т.Киров. Мы теперь снова свободные люди. Как раньше. Как прежде.

Наполеон Семеныч. Я — Наполеон!

Эникей. А никто и не спорит. Ты — Наполеон.

Наполеон Семеныч (успокаиваясь). Ну ладно. А то я уже стал сомневаться.

Эникей. Не сомневайся. А я думал, что он уже прижился — Митя. К нам — прижился.

Т.Киров. Это он пока пьяный был — прижился. А потом отрезвел и стал ревизором. Диагноз такой.

Эникей. И уехал.

Т.Киров. Эх! (Хватает ружье и стреляет в окошко.)

Эникей. Товарищ Киров! Сволочь! Что ты делаешь?!

Т.Киров. Это я так — от избытка чувств.

Эникей. А.

Наполеон Семеныч. Психи сумасшедшие.

Дверь открывается, входит перепуганная Матвеевна.

Матвеевна. Вы что ж, ироды — чуть бабку не подстрелили?

Т.Киров. Ой! Матвеевна! Прости!

Эникей. Матвеевна! Ангел ты наш! Что ж ты ходишь... в зоне обстрела? У нас же тут война!

Матвеевна. Я про войну вашу не знаю, а вот ужин принесла. А то вы все не идете и не идете.

Т.Киров. Вот это хорошо! Потому что война войной, а поесть надо...

Эникей. Садись с нами, добрая старушка.

Все рассаживаются за столом.

Наполеон Семеныч. Вы все психи сумасшедшие. И ты, Матвеевна, тоже...

Матвеевна. Что ты такое говоришь, Семеныч?

Пауза.

Наполеон Семеныч. То и говорю. Я — Наполеон! А вы психи! (Показывает пальцем сначала на своих товарищей и Матвеевну, а потом и на зрителей.) Вы все психи! Все!

Матвеевна. Ну и ладно. Давайте теперь ужинать что-ли?

Занавес